понедельник, 04 января 2021
Новости о вольготном возвращении в Швецию боевиков ИГ («Исламское государство», ИГИЛ, террористическая организация, запрещённая в РФ) и их обеспеченной жизни на пособия все чаще появляются в СМИ. Обычно в них упоминаются мужчины-боевики, но попадались и женщины. За 2020 год около дюжины участниц ИГ тайно вернулись в Швецию и спокойно живут там с новыми личными данными, пока в шведском обществе идёт неторопливая дискуссия на тему, что с ними делать.
При этом шведские органы власти скрывают факт их прибытия в страну, выдавая им документы на новые имена и фамилии, обеспечивая пособиями и жильем.
Теперь она спокойно живёт в районе Ангеред (Angered) города Гётеборг. Этот район-гетто стал скандально известным далеко за пределами Швеции, так как именно в нём местная наркомафия из клана 63-летнего выходца из Ливана (приехал беженцем в Швецию в 1984 году) Али-Хана (Ali Khan) в августе 2020 года внезапно установила свои «блокпосты» на въездах в дворы и жилые кварталы. На этих «блокпостах» наркомафия проверяла все въезжающие автомашины на наличие боевиков из состава враждебных им кланов, что и вызвало возмущение жителей района. Полиция Гётеборга арестовала 20 боевиков наркомафии на этих «блокпостах», но потом их отпустила, так как якобы не смогла найти в шведском уголовном кодексе нужной статьи с подходящим этому случаю составом преступления.
читать дальше
Не менее известна роль Фатин как организатора и основателя женской бригады ИГ.
«Не можем ли мы основать бригаду для наших сестёр и сражаться со свиньями и молиться о мученичестве?» — написала она в открытом посте в социальной сети Facebook.
Эта женская бригада потом получила имя «Аль-Ханса» — арабской метафоры красоты. Фатин стала командиром этой новой бригады ИГ, в которой было около 60−70 женщин. Основной задачей бригады был контроль за поведением других женщин внутри халифата ИГ, за соблюдением женщинами жёстких законов шариата.
На одном из фото, которое Умм Фидах разместила в Facebook, она стоит на площади столицы ИГ Ракки. На земле рядом с ней лежат трупы с перерезанными глотками. На заборе воткнута отрубленная голова. Фатин написала под этой фотографией по-английски:
«Чё? Ты со мной говоришь? Упс, у тебя же нет головы. Так мы поступаем с солдатами Башара Асада».
Фотографии с этим забором и головами пленных стали горячей темой в Швеции в 2016 году. Настолько горячей, что даже СЭПО (Säkerhetspolisen) — шведская полиция госбезопасности — вмешалась. Но не на той стороне…
Один швед в конце апреля 2016 года написал возмущённое сообщение MMS на рабочий телефонный номер пресс-секретарю Партии зелёных (Miljöpartiet de gröna).
В сообщении было две фотографии политиков с характерным игиловским жестом «Аллах един» с одним пальцем вверх: Ясри Кхан и его коллеги по проекту «Одна Швеция», а ниже страшное фото игиловца на фоне того самого забора в Ракке с отрезанными головами. И с таким же жестом!
Функционер экологической Партии зелёных, а на деле скрытый исламист Ясри Кхан (Yasri Khan) — урождённый стокгольмец и секретарь организации «Шведские мусульмане за мир и правосудие» (SMFR Svenska muslimer för fred och rättvisa) — организации, которая получила 7,4 млн шведских крон финансовой поддержки от государства (из них 2,4 млн в 2015 году).
Под этими фотографиями возмущённый швед написал: «Удивляетесь, что поддержка вашей партии падает?»
Реакция на его сообщение пришла через две недели, но не от Партии зелёных, а совсем с другой стороны: гражданину позвонил сотрудник СЭПО, полиции госбезопасности. Очевидно, звонил он по просьбе или заявлению Партии зелёных. Их странный разговор продолжительностью около 7 минут затем был выложен в Сети.
Вежливый сотрудник спецслужбы представился, убедился, что разговаривает именно с тем гражданином, кто послал MMS с «головами на заборе», и спросил:
— В чём была цель такого послания?
Пославший MMS гражданин ответил:
— Так там же текстом написано… Я хотел, чтобы они в этой партии знали, с кем они сотрудничают!
Сотрудник (далее С.) копает дальше:
— Ага. Я тут подумал, ну я хотел бы услышать побольше, не было ли у Вас каких-либо других, более дальних… далеко идущих мыслей вокруг этого?
Гражданин (далее Г.):
— Нет, просто они должны знать, с кем работают.
С.: …Но те, кто получат фотки, возможно, будут немного напуганы этими фотками.
Г.: Серьёзно? Но там же текст чётко показывает, к чему это послано, с какой целью!
Сотрудник спецслужб ко второй минуте диалога наконец находит причину придраться:
— Но фотки не очень приятные, может, к примеру, может случиться, что их увидят не те люди или откроют их, когда рядом их дети… Понимаете, что я имею в виду?
Г.: Аааа, ну… это… Вы это что, серьёзно?
Сотрудник спецслужб подтверждает, что он это серьёзно, и сожалеющим тоном сообщает:
— Наверное, это не преступление — посылать такие очень неприятные фотки… но всё же это не очень хорошо по отношению к адресату…
Гражданин перебивает:
— Политик должен знать, что происходит!
Сотрудник соглашается, но продолжает гнуть свою линию о том, что сообщение могут открыть не те люди и им будет неприятно… Затем сотрудник снова задаёт хитрые вопросы:
— Имели ли Вы какую-нибудь другую цель? Собираетесь продолжать с этим или?..
Гражданин взял себя в руки и назвал вещи своими именами:
— Я считаю… Я думаю, что это всё совсем ненормально, если уж честно говорить. Ну то, что Вы мне со всей этой фигней звоните…
С.: Мы пытаемся всем звонить, кто посылает странные вещи…
Г.: Это странные вещи? Подумайте сами, что Вы такое говорите? Что странно? Вот политик, который сотрудничает с этим… с этими… с массой этих, ну он разве не странный?
Сотрудник понимает возмущение гражданина, понимает, что тот хочет донести свои взгляды до политиков, но продолжает гнуть свою басню «о других людях, о детях, которые могут увидеть страшные фотки». Советует посылать только текст в сообщениях, без этих фото. Гражданин настойчиво переспрашивает его несколько раз: «Я сделал ошибку?» Но сотрудник говорит, что нет, ошибки тот не сделал, надо только думать о том, что страшную фотку могут увидеть не те люди. Гражданин утверждает, что посылал сообщение на рабочий телефон, там нет никаких детей, сотрудник тоже на это надеется.
На 5-й минуте сотрудник спецслужб опять копает под гражданина:
С.: Можем мы надеяться, что будут посланы ещё несколько фоток, как эта, или?..
Г.: Нет, не думаю… Думаю, лучше так оставить. Так это и была цель звонка?
С.: Извините? Нет, я просто хотел указать, что это ну не очень подходяще посылать…
Г.: Но политики должны знать правду! Это же все ужасно…
С.: Да, я согласен с этим. Тут мы сходимся.
Г.: Я немного поражён, довольно удивлён…
С.: Да многие удивляются… из тех, кому мы звоним…
Г.: Серьёзно? Ну неужели это обычное дело у вас — звонить насчёт такого?
С.: Да, с такими случаями… с такими картинками/фотками, с таким способом, с такими выражениями тут может быть, что это попытка кого-то, кто хочет повлиять на политика… посылая такие картинки.
Г. перебивает:
— Ну так и политики ведь должны знать правду, знать, что происходит…
С.: Да, Вы имеете в виду, что происходит там, и, наверное, связываете это с последними событиями у нас, против Каплана (увольнение в апреле 2016-го из шведского правительства другого исламиста — министра Мехмета Каплана. — Авт.) и тому подобное…
Г.: Да и выступления этого имама в Мальмё… (выступление 27 апреля 2016 года в Мальмё салафитского шейха-экстремиста Салмана аль-Оуды по приглашению другого функционера Партии зелёных. — Авт.).
Сотрудник спецслужб сообщает, что понимает эту озабоченность гражданина, благодарит его за беседу, гражданин благодарит сотрудника, и на сём они вежливо раскланиваются.
Представители шведской спецслужбы отказались подтвердить или опровергнуть подлинность аудиозаписи.
Весной 2017 года ИГ стало близко к падению и около города Мосул в Ираке, и около окружённой столицы ИГ Ракки в Сирии. Уничтожение ИГ стало вопросом времени.
Фатин аль-Мандлави, снова беременная, решила убежать обратно в Швецию. В октябре 2017-го она родила своего второго ребёнка от игиловца, который сейчас сидит в тюрьме в Австралии. Тут Фатин аль-Мандлави и сменила имя на Фатош Ибрахим, получив новые защищённые персональные данные и новые документы от шведской налоговой службы.
Теперь она живёт в гётеборгском районе Ангеред. Авторы расследования о её скрытой судьбе, журналисты шведского издания Fria Tider, несколько раз летом и осенью 2020 года пытались официально узнать у налоговой службы Швеции, на каких основаниях бывший боевик ИГ вдруг получила новые защищённые персональные данные, новые документы на вымышленное имя. Ответов на свои запросы они не получили: налоговая отказала им в разрешении по раскрытию информации о защищённой персоне. Они не получили даже часть информации в неполной форме, так как даже неполная форма может быть использована для доказательства того, что именно Фатин аль-Мандлави прячется за защищённой персоной под псевдонимом Фатош Ибрахим.
«Налоговая служба сделала свою оценку, что есть особая причина считать, что Фатин может пострадать, если данные о ней/о нем (!) будут выданы», — написала налоговая служба в ответ на запрос журналистов.
«Эта причина обусловлена довольно большой секретностью», — разъяснила Йоханна Сьёберг (Johanna Sjöberg) из отделения защиты персональных данных по налоговой службе.
Однако, согласно информации от нескольких близких к Фатин людей, с которыми говорили журналисты из Fria Tider, для самой 33-летней террористки её прошлое и её истинная личность не являются чём-то, что ей стоит хранить в секрете!
«Она рассказала мне, что она хотела взорвать себя. Она рассказывала, что она смотрела, когда они сжигали иорданского пилота в клетке. Она хвастается тем, что она была с ИГ», — рассказала журналистам женщина из числа мигрантов, которая раньше входила в круг общения женского лидера ИГ.
«Мы скрываем от правосудия солдат ИГ, а они живут на наши налоги. Я считаю, это должно наконец открыться — наши государственные органы фактически скрывают террористов ИГ, которые были там и убивали детей и взрослых, невинных людей, — продолжает она. — Я думаю, что это ужасно, что здесь есть террористка ИГ, свободно гуляющая по улице, та самая, которая позировала на площади в Ракке с отрубленными головами. Я не хочу жить с террористом прямо за моей дверью».
По словам этой женщины, Фатин, или Фатош (как она теперь себя называет), рассказала, что получает деньги от СЭПО и что именно социальная служба Гётеборга помогла ей с защищёнными персональными данными.
«Так будет удобнее для неё, и она сможет избежать опасности быть опознанной как террорист в Гётеборге», — объяснили в СЭПО.
По возвращении в Швецию Фатин пробовала распространить социальное пособие и на свою деятельность «по продаже услуг», которые она, как «гадалка и прорицательница», оказывала в виде странной смеси заклинаний ислама и вуду, но которые сильно напоминают схему работы наёмных убийц («торпед» на шведском криминальном жаргоне). На своей странице в Facebook она назвала себя Фатош Монтана (Fatosh Montana) и использовала сеть своих знакомств среди молодых девушек, чтобы среди прочего заработать на «применении заклинаний/проклятий» против других девушек.
Само собой, с юридической точки зрения не совсем понятно, является ли жертва таких «заклинаний/проклятий» на самом деле потерпевшей от реального преступления, но на эту деятельность Фатин уже несколько раз заявляли в полицию, в частности по статье шведского уголовного кодекса «Незаконные угрозы». Все заявления на террористку ИГ и Facebook были проигнорированы шведской полицией.
«Она так и ходит вокруг, продолжает угрожать молодым девушкам, говорит, что она разрушит их жизнь», — рассказала одна из женщин, с которыми говорили журналисты Fria Tider.
Зан Янковский (Zan Jankovski), координатор по борьбе с насильственным экстремизмом в городе Гётеборг, рассказал журналистам Fria Tider, что финансируемая за счет налогов деятельность коммуны города направлена на то, чтобы помогать экстремистам, а не на то, чтобы давать поддержку их жертвам.
«У нас тут прямо бизнес на перебежчиках (из ИГ). Эта деятельность с перебежчиками существует уже несколько лет, она существует уже приличное время. И тут мы говорим обо всех определённых средах, которые только есть, обо всех службах. Те люди, которым угрожают, или те, которые были жертвами преступлений террористов ИГ, которые вернулись из Сирии. Те, которых шведское государство решило защитить, — они-то как раз и не могут рассчитывать на помощь или поддержку от коммуны».
Как же получается так, что террористов, которых в других странах (даже мусульманских) ждёт быстрый суд и завершающая их «карьеру» давно заслуженная пуля в голову, в шведских государственных органах ждёт не просто убежище, а убежище с защищёнными личными данными, с новыми, на 100% легальными документами на выдуманное имя и с финансовыми бонусами, с возможностью дальше продвигать свои экстремистские идеи и даже прессовать местных жителей своими заклятиями?
Поведение социальной службы района Ангеред города Гётеборга удивительно, но вполне предсказуемо для тех, кто читает шведские СМИ, и даже не альтернативные, а самые проправительственные. Там нередко публикуются мнения общественных деятелей, политиков и социальных служащих, которые переполнены светлой любовью к вернувшимся в Швецию боевикам ИГ.
(с)
eadaily.com/ru/news/2021/01/03/dlya-chego-vlast...Можно сколько угодно хихикать, но это годно только в одном случае - если мы сами не станем поступать так же...