Вук, просто Вук
В жизни активист_ки и сковтер_ки Иры Путиловой было много событий: участие в протестах и акциях группы «Война», побег из российского суда, заключение в депортационную тюрьму в Великобритании, волонтерство в лагере беженцев в Кале. Беседа с Ирой об истории её эмиграции прошла на английском языке, так как Ира считает русский язык сложным для общения из-за того, что он привязан к гендерной системе. Мы убрали из текста слова, которые бы указывали на гендерную принадлежность Путиловой.
Избранное:
В Питере мы начали проводить политические акции, участвовать в кампаниях в поддержку арестованных активистов. Не только анархистов, но и либералов, художников. Была акция в поддержку [украинского публициста] Александра Володарского, которого арестовали [в Киеве] и посадили за его акцию — секс у Верховной Рады Украины, когда он протестовал против принятия закона о морали. Еще мы делали акции в поддержку [художника] Артёма Лоскутова, которому полицейские подбросили наркотики.
Мы делали какие-то штуки вместе с арт-группой «Война», но недолго.
...
Большинство этих видео были сняты десять лет назад, а это немало — 3650 дней. Ты смотришь эти видео, и понимаешь — вроде как это все еще имеет какой-то смысл. А иногда я замечаю в них какую-то нехорошую политику. Это было очень давно, я с трудом могу вспомнить, что мы тогда имели в виду, но, заглядывая в прошлое, я могу заметить, как мы были необразованны и как неаккуратны в своих политических заявлениях.
...
Все как в тумане. Из России надо было уехать из-за пары уголовных дел. В Питере мы облили мочой полицейских. Нас всех арестовали, привезли в полицейский участок, где мы провели целую ночь, а на утро нас повезли в здание суда. И мы сбежали оттуда до начала заседания. По сути, мы совершили побег.
Сейчас я думаю, что возможно, эти дела и не были такими серьезными, но никогда ведь не знаешь. Предпочитаешь, конечно же, не проверять. Мне в любом случае хотелось уехать. По многим причинам, в России мне было некомфортно, и уголовные дела — лишь одна из них.
...
Затем мне удалось попасть в анархистский социальный центр LARC. Там был матрас, можно было просто лечь на него и проспать полдня. Люди думали, наверное, что на матрасе лежит труп. Там проходили воркшопы, мимо ходили люди, иногда они подходили и проверяли, все ли со мной в порядке.
...
Депортационный центр — это тюрьма, но очень фешенебельная тюрьма. У каждого есть своя комната с душем. Это было так шикарно в сравнении со сквотом. Там тепло, там дают одежду, довольно приличную — спортивный костюм.
...
Итак, на дворе 2014 год и я снова живу в сквоте... Вообще, сквотами могут стать любые незаселённые постройки. Мне удалось пожить более чем в 30 таких местах.
Ночевать [в неиспользуемых зданиях] законно — если, конечно, ты не бьешь стекла, или типа того. И если тебе не прислали бумаги с требованием освободить здание. До этого момента может пройти три дня, а может пять месяцев, никогда не знаешь. Обычно сквот, благодаря договоренности с хозяином, удается занять на месяцев на пять. Даже не договоренности, а его по***зму. Он говорит: «OK. Оставайтесь здесь, только не умирайте внутри, пожалуйста, там опасно. Оставайтесь, пока здание нам не понадобится». Может пройти месяц, может год, но это веселое занятие — открывать новые и новые здания. Порой приходится переезжать каждые несколько дней.
...
После возвращения в Лондон была учеба в киношколе. Но у меня не было на неё средств, так что она продлилась лишь полгода. Для беженцев не предусмотрено никаких грантов или стажировок, это ужасно (какой ужас!!! - В.З.). Мне пришлось платить за себя самостоятельно. Год пришлось потратить на поиск спонсора, но найти его не удалось. Была кампания по краудфандингу, плюс заработная плата, плюс займы у всех друзей. Но было слишком дорого, поэтому удалось проучиться всего две четверти.
...
C июня 2013 у меня есть документы, позволяющие находиться в UK. Их действие заканчивается в 2019.
В теории, власти могут выслать меня обратно, но этого не случится. Я остановлю это любой ценой — спрячу в теле оружие, и если вдруг что-то произойдет — устрою драму. Но я не вернусь в Россию. Черта с два. Только через мой труп.
...
Технически, как беженцу мне позволено проводить 3 месяца вне Великобритании — но я получу новые документы в этом году, и срок увеличится. В любом случае, сейчас я провожу по меньшей мере 3 месяца за пределами Великобритании и всегда стараюсь найти способ смухлевать, и покидаю страну на более долгое время — обычно на полгода.
...
Сейчас я пытаюсь получить гражданство, мне нужен паспорт. Это позволит мне целый год находиться вне Великобритании. Для этого придется изучить английскую культуру, пройти тест, поклясться королеве.
У меня есть уверенность, что выслать меня будет трудно, но в то же время даже малейшая возможность этого заставляет меня волноваться.
(с) zen.yandex.ru/media/discoursio/ot-pobega-iz-ros...
В общем, оставляю это здесь просто в качестве объекта для научного наблюдения.
Я не отрицаю право человека жить так, как ему нравится - если при этом он не нарушает закон. Хотя в данном случае - явно нарушает. Но это проблема правоохранительных органов тех стран, где оно бывает. Дело в другом. Было бы печально, если бы в 2012-м или в 2019-м мы бы уверовали в ценности всех этих социальных амеб, паразитирующих на обществе, и дружно побежали бы топить за болото. Паразитировать можно, когда есть на ком. А если не на ком? Вот-вот.
Но лично я за то, чтобы тараканов травить. Ну или пусть сами валят
Избранное:
В Питере мы начали проводить политические акции, участвовать в кампаниях в поддержку арестованных активистов. Не только анархистов, но и либералов, художников. Была акция в поддержку [украинского публициста] Александра Володарского, которого арестовали [в Киеве] и посадили за его акцию — секс у Верховной Рады Украины, когда он протестовал против принятия закона о морали. Еще мы делали акции в поддержку [художника] Артёма Лоскутова, которому полицейские подбросили наркотики.
Мы делали какие-то штуки вместе с арт-группой «Война», но недолго.
...
Большинство этих видео были сняты десять лет назад, а это немало — 3650 дней. Ты смотришь эти видео, и понимаешь — вроде как это все еще имеет какой-то смысл. А иногда я замечаю в них какую-то нехорошую политику. Это было очень давно, я с трудом могу вспомнить, что мы тогда имели в виду, но, заглядывая в прошлое, я могу заметить, как мы были необразованны и как неаккуратны в своих политических заявлениях.
...
Все как в тумане. Из России надо было уехать из-за пары уголовных дел. В Питере мы облили мочой полицейских. Нас всех арестовали, привезли в полицейский участок, где мы провели целую ночь, а на утро нас повезли в здание суда. И мы сбежали оттуда до начала заседания. По сути, мы совершили побег.
Сейчас я думаю, что возможно, эти дела и не были такими серьезными, но никогда ведь не знаешь. Предпочитаешь, конечно же, не проверять. Мне в любом случае хотелось уехать. По многим причинам, в России мне было некомфортно, и уголовные дела — лишь одна из них.
...
Затем мне удалось попасть в анархистский социальный центр LARC. Там был матрас, можно было просто лечь на него и проспать полдня. Люди думали, наверное, что на матрасе лежит труп. Там проходили воркшопы, мимо ходили люди, иногда они подходили и проверяли, все ли со мной в порядке.
...
Депортационный центр — это тюрьма, но очень фешенебельная тюрьма. У каждого есть своя комната с душем. Это было так шикарно в сравнении со сквотом. Там тепло, там дают одежду, довольно приличную — спортивный костюм.
...
Итак, на дворе 2014 год и я снова живу в сквоте... Вообще, сквотами могут стать любые незаселённые постройки. Мне удалось пожить более чем в 30 таких местах.
Ночевать [в неиспользуемых зданиях] законно — если, конечно, ты не бьешь стекла, или типа того. И если тебе не прислали бумаги с требованием освободить здание. До этого момента может пройти три дня, а может пять месяцев, никогда не знаешь. Обычно сквот, благодаря договоренности с хозяином, удается занять на месяцев на пять. Даже не договоренности, а его по***зму. Он говорит: «OK. Оставайтесь здесь, только не умирайте внутри, пожалуйста, там опасно. Оставайтесь, пока здание нам не понадобится». Может пройти месяц, может год, но это веселое занятие — открывать новые и новые здания. Порой приходится переезжать каждые несколько дней.
...
После возвращения в Лондон была учеба в киношколе. Но у меня не было на неё средств, так что она продлилась лишь полгода. Для беженцев не предусмотрено никаких грантов или стажировок, это ужасно (какой ужас!!! - В.З.). Мне пришлось платить за себя самостоятельно. Год пришлось потратить на поиск спонсора, но найти его не удалось. Была кампания по краудфандингу, плюс заработная плата, плюс займы у всех друзей. Но было слишком дорого, поэтому удалось проучиться всего две четверти.
...
C июня 2013 у меня есть документы, позволяющие находиться в UK. Их действие заканчивается в 2019.
В теории, власти могут выслать меня обратно, но этого не случится. Я остановлю это любой ценой — спрячу в теле оружие, и если вдруг что-то произойдет — устрою драму. Но я не вернусь в Россию. Черта с два. Только через мой труп.
...
Технически, как беженцу мне позволено проводить 3 месяца вне Великобритании — но я получу новые документы в этом году, и срок увеличится. В любом случае, сейчас я провожу по меньшей мере 3 месяца за пределами Великобритании и всегда стараюсь найти способ смухлевать, и покидаю страну на более долгое время — обычно на полгода.
...
Сейчас я пытаюсь получить гражданство, мне нужен паспорт. Это позволит мне целый год находиться вне Великобритании. Для этого придется изучить английскую культуру, пройти тест, поклясться королеве.
У меня есть уверенность, что выслать меня будет трудно, но в то же время даже малейшая возможность этого заставляет меня волноваться.
(с) zen.yandex.ru/media/discoursio/ot-pobega-iz-ros...
В общем, оставляю это здесь просто в качестве объекта для научного наблюдения.
Я не отрицаю право человека жить так, как ему нравится - если при этом он не нарушает закон. Хотя в данном случае - явно нарушает. Но это проблема правоохранительных органов тех стран, где оно бывает. Дело в другом. Было бы печально, если бы в 2012-м или в 2019-м мы бы уверовали в ценности всех этих социальных амеб, паразитирующих на обществе, и дружно побежали бы топить за болото. Паразитировать можно, когда есть на ком. А если не на ком? Вот-вот.
Но лично я за то, чтобы тараканов травить. Ну или пусть сами валят
