О том, как природа рассудила всех

[Вук Задунайский]

25.07.2018 в 16:35

Пишет  N.K.V.D.:

Разгром флота трёх супердержав: какая сила предотвратила возможную Первую мировую?

Весной 1889 года корабли трех великих держав собрались в небольшой бухте Апиа на побережье Самоа.
Германия, Англия и США были не прочь установить свой протекторат над маленькой, раздираемой гражданской войной, страной. Не исключено, что крупное противостояние военного флота могло перерасти в начало Первой мировой войны. Однако, сама природа рассудила иначе, быстро примирив противоборствующие стороны.

Колониальные страсти вокруг острова в Тихом океане
Событиям, случившимся в заливе Апиа в 1889 году, предшествовали долгие годы политических интриг. Германии удалось добиться определенного преимущества, приведя к власти своего марионеточного вождя самоанских племен и жестоко расстреляв целые деревни недовольных жителей из корабельных орудий трех канонерских лодок — «Эбер», «Адлер» и «Ольга».

Впрочем, развернуться на полную мощь немцам не удалось. Вскоре, в противовес кайзеровской Германии, в бухту Апиа прибыл американский флот из трех пароходов — «Трентон», «Нипсик» и «Вандалия». Кроме того, на Самоа подоспел английский корвет «Каллиопа». (Остров не входил в прямую сферу интересов туманного Альбиона, но британский лев не желал остаться в стороне при дележе добычи.)

Пока дипломаты вели переговоры, моряки трех держав, на заякоренных в бухте Апуа кораблях, начищали стволы бортовых орудий. Вот-вот могла начаться война, но в это время на бухту напал противник куда более грозный, чем вся флотилия колониальных империй.

Всесокрушающая сила стихии
Шторму, разразившемуся 13 марта 1889 года в районе острова Самоа, как обычно и бывает, предшествовало резкое падение давления. Всем матросам было ясно, что в бухте оставаться нельзя, а переждать бурю следует в открытом океане, вдали от береговых рифов и скал, где у корабля всегда есть возможность для маневра.

Однако командующий американской флотилией, расположившейся ближе всего к выходу из бухты, счел невозможным покинуть театр вероятных военных действий и решил переждать шторм, удерживаясь на якорях. Для остальных участников противостояния остаться в бухте стало вопросом чести. Безрассудная храбрость победила здравый смысл.

Газетная иллюстрация происшествия

Тем временем разыгрался нешуточный ураган. Огромные волны раскачивали корабли как пушинки, ослабляя и стараясь оборвать якорные канаты. Водяные валы обнажали острые зубья барьерных рифов. Моряки несли круглосуточную вахту, в топках паровых судов пылал огонь. Единственный шанс на спасение в случае обрыва якорей заключался в немедленных и решительных маневрах.

Свою первую жертву тайфун «Апиа» забрал утром 15 марта 1889 года. Капитан немецкого корабля «Эбер» отдал приказ покинуть бухту и снялся с якорей, однако далеко уйти не успел.

Огромная волна подхватила судно, ударом загнав его под обнажившиеся рифы. В одно мгновение корабль вместе со всей командой скрылся под водой и больше не появлялся. Из сотни человек, находившихся на борту, выжило лишь пятеро — их выбросило на берег.

Следующей игрушкой беспощадного урагана стал американский «Нипсик». Стихия оборвала все якорные канаты и отбросила несчастное судно на прибрежную мель. На это раз жертвами волн стали восемь американских матросов.

Еще через час тайфун принялся за канонерскую лодку «Адлер». Видя, что на месте не удержаться, капитан судна предпринял рискованную попытку пересечь обширный риф. Маневр не удался — «Адлер» сел на брюхо и сразу же был перевернут набок набежавшей волной.

Перевернутый «Адлер»

К счастью, корабль надежно сел на каменный постамент, а плато, образованное верхушкой рифа, располагалось на небольшой глубине, что позволило членам команды укрыться от волн подле останков судна. Из экипажа «Адлера» в океан унесло лишь двоих моряков.

Капитан британского корвета «Каллиопа» видел гибель других судов и небезосновательно полагал, что рано или поздно наступит его очередь, поэтому он решил уходить из бухты. С огромным трудом, преодолевая сильнейшее сопротивление волн и ветра, «Каллиопа» с двигателями, работающими на полных парах, буквально выползла из залива в открытый океан.

Ближе к обеду погибла «Вандалия». Корабль пропорол борт о рифы и пошел ко дну. Смерть настигла около сорока моряков. Остальной экипаж «Вандалии» подобрал полузатопленный, сорванный с якорей и дрейфующий «Трентон». К счастью, он вскоре благополучно сел на мель.

Вид на затонувшую «Вандалию» с палубы «Трентона»

Из всей американской флотилии, попавшей в ураган, «Трентону» досталось меньше всего: несмотря на повреждения, он потерял всего лишь одного матроса. Еще удачнее все прошло у немецкой «Ольги» — она проскочила подводные камни и мягко села на мель песчаного пляжа. В команде корабля никто не пострадал.

Разбитые и уцелевшие после тайфуна корабли

Буря окончилась 17 марта 1889 года, жестоко, но эффективно охладив пыл воинственных держав. По итогам сражения со стихией, на плаву остался лишь британский корвет. Ураган «Апиа» унес жизни 147 моряков и не менее сотни местных жителей.

Источник

Comments

[Змей]

О том, как природа рассудила всех

Отвратительно рассудила. Англо-американо-германская война с возможностью для России наживаться за счёт воюющих сторон... Что может быть прекраснее!

[Вук Задунайский]

Змей, тут все получили

[Змей]

Змей, тут все получили

Мелочь. Получили, это когда сперва произошёл морской бой, потом США, Великобритания и Германия воюют года 3-4, в войну влезают Италия и Франция, кладут несколько миллионов, а Россия продаёт им всё что нужно для взаимоуничтожения и зарабатывает миллиарды. Но тупой шторм лишил нас этого удовольствия.

[Вук Задунайский]

Змей, мироздание не знает бобра и козла, оно вне таких мелочей

[Змей]

Змей, мироздание не знает бобра и козла, оно вне таких мелочей

Я этого и не отрицал, а лишь помечтал о прекрасной альтернативке.

[sanitar-lesa]

Бггг, не иначе, император Александр III Миротворец задействовал климатическое оружие (адмирал Шторм) для недопущения мировой войны

[Die uitroeier van kettery]

Змей, без шторма - см. Зеештерн. [Граутофф, Ф.Г.]. «1906 год». Крушение старого мира

[Змей]

Змей, без шторма - см. Зеештерн. [Граутофф, Ф.Г.]. «1906 год». Крушение старого мира

Читал. Ты же мне и присылал.

[Змей]

Уэллс тоже эпично описал взаимоуничтожение флотов Британии и США, которым помешали добить друг друга айсберги.

На «Колорадо» залпами всех своих орудий обрушились разом «Родни» и «Повелитель»; должно быть, снаряды, пробив броню, поразили какой-то жизненный центр корабля, и он исчез – только вихрь пламени взметнулся к небу и оставил после себя огромный столб дыма. «Родни», главный противник «Колорадо», разделил его участь: шестнадцатидюймовые пушки «Колорадо» и «Мэриленда» своими выстрелами распороли корму «Родни» и, видимо, повредили рулевое управление; не сбавляя скорости, он описал полукруг – и «Повелитель», который после второго залпа «Мэриленда» шел вслепую, точно пьяный, на полном ходу врезался ему в борт. Некоторые очевидцы уверяют, что добило его бомбой, сброшенной с аэроплана, но это не очень правдоподобно. Без сомнения, американские воздушные силы вступили в бой очень быстро, но все же не так молниеносно. «Родни», по словам очевидцев, словно бы присел на волне, задрав нос, так что орудийные башни бессмысленна нацелились в небо поверх тонущего «Повелителя», а люди горохом посыпались с палуб в воду, потом корабль перевернулся и вслед за «Колорадо» погрузился в пучину.

Кипящий паром гигантский вал вскинул «Повелителя» носом вверх и отшвырнул в сторону, точно детскую игрушку. Когда носовая часть корабля оказалась над водой, стали видны пробоины и вмятины, полученные при столкновении с «Родни». И пока его качало и швыряло в волнах, клокотавших после погружения «Родни», по нему снова ударил из пушек «Мэриленд». Но избитые, израненные артиллеристы «Повелителя» были неустрашимы. Он почти тотчас ответил огнем из всех своих восьми тяжелых орудий и продолжал стрелять, пока вдруг не перевернулся и не пошел ко дну вслед за флагманом. А в строю британских кораблей «Гневный» тоже пылал. «Гуд» был изранен, истерзан залпами сразу трех противников – «Аризоны», «Оклахомы» и «Невады», и на нем снова и снова что-то взрывалось. «Айдахо» тоже загорелся.

...Никогда еще ужасающая мощь современной артиллерии не обрушивалась на противника в столь ближнем бою. Огромные корабли приблизились теперь друг к другу на расстояние в какие-нибудь две мили, а иные даже вплотную. Ни один снаряд не пропал даром. Впервые в истории двадцатого века линейные корабли таранили друг друга. «Королевский дуб» настиг «Теннесси», они столкнулись чуть ли не на полном ходу, но верх взял «Королевский дуб»; «Нью-Мексико» таранил в борт «Доблестного» и уже готовился дать задний ход и отойти от своей жертвы, но тут ему самому проломила борт «Малайя». Всем трем кораблям так и не удалось разделиться, и они кружили на месте, продолжая бой оружием мелкого калибра, пока не пошли ко дну; перед концом команда обоих английских судов сделала отчаянную попытку взять «Нью-Мексико» на абордаж. «Бей из всех орудий как можно чаще по ближайшей цели» – вот единственный приказ, который еще годился в этом бою. «Выпускать торпеду по самому большому кораблю противника, какой поймаешь на прицел».

Постепенно сражение распалось на множество отдельных стычек, каждый дрался хоть и рядом с другими, но за свой страх и риск. Горели корабли, другие, которым приходилось уж очень туго, выпускали дымовые завесы – небо заволокло дымом, там и сям над водой поднималась плотная стена черного тумана. Воздух сотрясал грохот взрывов, ввысь взметались столбы воды и пара, сверкал раскаленный добела металл, вскидывалось зловещее иссиня-багровое пламя – и в этом оглушающем сумраке вслепую пробирались мелкие суда, уничтожали других и гибли сами. Когда взошло солнце и золотые стрелы его пронизали дым и пламя, первоначально единый боевой строи разбился на отдельные группы, и от каждой устремлялся в небо пар и дым. Линейные корабли и крейсеры, еще способные драться, разделились на группы; так, «Королева Елизавета», «Барэм», «Гневный», на котором сумели справиться с пожаром, обойдя все еще горевший, медленно уходивший под воду «Айдахо», вели бой с «Пенсильванией» и «Миссисипи». Эти три английских корабля давно уже прорвались сквозь строй американцев и увлекли за собой своих противников; в горячке боя их кружило и сносило от места первой схватки все дальше к югу – и еще долго долетал оттуда гром орудий, пока наконец противники, разбитые и искалеченные, один за другим не пошли ко дну. Огромный американский авианосец «Саратога» тоже был вовлечен в эту мрачную и зловещую пляску смерти; по его палубам хлестал огненный ураган, и он уже не мог ничем помочь своим аэропланам, зато его восьмидюймовые орудия били по врагу так метко и неутомимо, что он единственный уцелел в этой схватке. Он был одним из немногих крупных судов, которые дотянули до вечера, и к этому времени у него на борту собралось более тысячи спасенных с тонувших кораблей. Большинство пилотов, сбросив бомбы, кружили высоко над сражающимися, пока не кончалось горючее, а потом падали и шли ко дну. Несколько аэропланов опустилось на айсберги. «Западная Виргиния», пробиваясь к западу от «Повелителя», столкнулась с одним из этих айсбергов и вскоре затонула. «Мститель» и «Решительный», которые хоть и жестоко пострадали, но все еще держались на воде, к середине дня оказались отрезанными от основных сил вереницей ледяных гор и уже не могли вернуться к своим.

После первого грозного столкновения кораблей-великанов все большую роль в сражении стали играть флотилии эскадренных миноносцев. Почти все время они сражались в удушливом непроглядном дыму и вынуждены были подходить к мишени почти вплотную, чтобы отличить своих от врагов. Они яростно сражались Друг с другом и не упускали случая торпедировать любое судно покрупнее, какое попадало в их поле зрения.

Бомбы, сбрасываемые с воздуха, точнее всего поражали легкие крейсеры. С высоты пилот мог различить и опознать в дыму сражения трубы и мачты своей жертвы. Тогда он внезапно обрушивался на нее с небес – и зенитные орудия были против него бессильны. «Неваду», по слухам, потопила британская подводная лодка, но, кроме этого, о действиях подводных лодок в роковом сражении ничего не известно. И вполне возможно, что «Неваду» потопила не лодка, а плавучая мина, ибо, как ни странно, один из британских миноносцев умудрился выпустить некоторое количество мин.

Ни один человек не наблюдал этой грандиозной битвы в целом; никто не следил за тем, как оглушительный и непрерывный гром, потрясавший небо и океан в начале сражения, понемногу утихал, сменяясь разрозненными залпами. То тут, то там вдруг вспухало гигантское облако дыма и пара, его прорезали языки пламени, потом мгла неспешно рассеивалась, и ее относило ветром. Мало-помалу ожесточение спало. Орудия все еще гремели, но это напоминало последние отголоски ссоры, запоздалые реплики в споре. Изжелта-багровые завесы дыма редели и расползались. Меж ними в широких просветах взгляду открывался мерно дышащий океан, усеянный обломками разбитых кораблей. Время от времени какая-нибудь темная, изувеченная громадина шла ко дну, и на этом месте вскипал грязный водоворот, мелькали крошечные фигурки моряков, тщетно пытавшихся выплыть, потом все успокаивалось, и только на водной глади медленно кружилось маслянистое пятно.

К трем часам дня бой в основном закончился. К половине четвертого установилось что-то вроде перемирия: противники выбились из сил. Американский флаг еще развевался над горсткой изрядно потрепанных судов на юго-западе, уцелевшие британские корабли держались двумя кучками, их разделила роковая гряда айсбергов. Ледяные исполины медленно пересекали арену недавнего боя, сверкая и переливаясь всеми цветами радуги в ярких солнечных лучах, и по их чуть подтаявшим бокам сбегали струйки воды. На одном из них примостились два аэроплана, и у всех айсбергов на уровне воды темнела густая бахрома: мертвые и умирающие люди в спасательных поясах, какие-то обломки, доски и иной плавучий мусор, оставшийся после боя.

Без сомнения, эти холодные, равнодушные громады появились очень кстати для изнемогающих противников. Ни та ни другая сторона не решилась возобновить борьбу, прерванную их неожиданным вмешательством. Не сохранилось никаких сведений о том, кем и когда был сделан последний выстрел.

Так бесславно закончилась великая битва в водах Северной Атлантики. Это была не битва в прямом смысле слова, а нечаянное столкновение, грандиозная и гибельная артиллерийская дуэль. Пятьдесят две тысячи человек – специально отобранные и обученные мужчины в цвете лет – утонули, сварились заживо, были разорваны на куски, раздавлены, расплющены, точно мухи под молотом, или убиты иными, не менее жестокими способами; сложнейшие металлические сооружения, созданные современной техникой, стоившие, должно быть, полмиллиарда фунтов стерлингов, плод долгого и тяжкого труда миллионов рабочих, были потоплены. Из линейных судов уцелели всего лишь два английских корабля и три американских, потери в легких крейсерах и мелких судах были соответственно не меньше, а, пожалуй, даже больше.
knigosite.org/library/read/34699

Англичане теряют 10 линкоров из 12, американцы - 10 из 13. Крысота!

[Вук Задунайский]

Уэллс тоже эпично описал взаимоуничтожение флотов Британии и США, которым помешали добить друг друга айсберги.

Ну, Уэллс к Советской России хорошо относился...

[Змей]

Ну, Уэллс к Советской России хорошо относился...

Всё не так однозначно.

Миру в любом случае очень скоро стало бы ясно, что Верховный лорд недаром пронесся, подобно метеору, в небесах Европы. Но многочисленные инциденты, разыгравшиеся в Персии, Туркестане, Афганистане и на северо-западной границе Индии, до предела ускорили естественный ход событий.

Верховный лорд был вполне готов к крайнему умственному напряжению, которое от него при этом потребовалось. Он мог по памяти начертить карту Центральной Азии и назвать расстояния между важнейшими стратегическими пунктами. Действительность лишь подкрепляла его планы. Вот уже целое столетие всякому, кто серьезно изучал историю, было ясно, что благосостояние и счастье России, во времена ли царя или при Советах, целиком зависит от того, есть ли у нее выход к морю. Со времен Петра Великого все властители русских умов настаивали на этой бесспорной мысли. Достоевский изобразил это как некий таинственный рок. Нельзя было себе представить, чтобы Россия могла богатеть, процветать и быть счастливой, не владея землями, которые дали бы ей свободный, без помех и чьего-либо соперничества, выход к Тихому и Индийскому океанам и к Средиземному морю. Школа британской мысли, воспитавшая мистера Парэма, именно этого мнения и придерживалась, и целое столетие государственные умы Британии с величайшим усердием и изобретательностью строили планы, вели переговоры и воевали во имя удушения России. Преуспеяние и хорошо поставленное хозяйство на огромных пространствах, принадлежащих России в Европе и в Азии, неминуемо наносит тяжкий ущерб жителям Великобритании. Это неоспоримая истина. И если Россия утвердится на море, Британии будет нанесен ущерб непоправимый. А здравомыслящие люди в России, в свою очередь, не могли себе представить, что вполне можно сбывать продукты и удовлетворять потребности этом огромной страны и без того, чтобы завоевывать, поглощать и угнетать жестоко турок, персов, армян, жителей Белуджистана, индийцев, маньчжур, китайцев и всех прочих, кто стоит на дороге. Это была одна из тех великих проблем господства, которыми определяются пути истории.

В недрах этих двух гигантских политических систем упорно и неотвратимо вызревали логические последствия их непримиримой вражды. Железные дороги в Центральной Азии с самого начала были и остались прежде всего оружием в этой войне. Русские провели свои стратегические железнодорожные линии от Ашхабада, Мерва и Бухары; в ответ англичане построили параллельные дороги. Тегеран и Кабул кишмя кишели русскими шпионами и подстрекателями – разумеется, отъявленными негодяями, – а также энергичными, исполненными благородства британскими агентами.

С появлением эскадрильи Верховного лорда напряжение достигло крайних пределов. Над Мешхедом и Гератом так и вились русские и английские аэропланы, точно осы, готовые в любую минуту ужалить.

В такой обстановке и должен был действовать Верховный лорд. Он намеревался ускорить решение вопроса, пока новый режим в России еще не окреп и ее можно было в какой-то мере застигнуть врасплох. Хотя антибританская пропаганда русских (они называли ее антиимпериалистической) воздействовала на умы с огромной силой, можно было смело рассчитывать, что воинская дисциплина, боеприпасы и транспорт в Узбекистане и Туркмении еще отнюдь не достигли уровня, на котором они находились в царское время.

Кризис ускорила случайность: один английский летчик весьма кстати рухнул на загоревшейся машине прямо на базар в Кушке и не только погиб сам, но еще и раздавил или изжарил несколько человек. Тотчас вспыхнули антибританские волнения. Большевистская пропаганда приучила здешних жителей к подобным крайностям. Они разыскали и, как полагается, вываляли в грязи британский флаг и стали палить из ружей по двум собратьям погибшего летчика, которые снизились и описывали круги над базарной площадью, стараясь выяснить, какая участь его постигла.

Вести об этом, сильно приукрашенные, были тотчас переданы во все газеты мира, и Верховный лорд продиктовал пылкое послание в Москву, составленное по лучшим образцам лорда Керзона.

Русские ответили весьма невежливо. Они заявили, что британским аэропланам совершенно незачем летать над советской республикой Туркменией. В ноте британское правительство снова обвинялось во всех враждебных и зловредных действиях, имевших место после падения Керенского. Пространно описывались миролюбивые шаги и намерения Советской России и постоянные провокации, направленные против нее. Принести извинения или в какой-либо форме возместить ущерб русские отказались наотрез.

Верховный лорд сообщил этот нелюбезный и дерзкий ответ великим державам и воззвал к их сочувствию. В то же время он объявил, что вследствие столь тяжкого оскорбления Британская империя находится отныне в состоянии войны с Союзом Советских Республик. Нейтральные государства да соблаговолят соблюдать обычную сдержанность в отношении воюющих сторон.

Тотчас в качестве меры предосторожности русские войска заняли Герат, а британские войска – Кандагар, и мощный английский авиадесант, поддерживая атаку дружественных курдов, захватил и разграбил Мешхед. Англичане разбомбили Герат, и одновременно русские бомбили Кандагар, но куда менее успешно. Хотя обе стороны пустили в ход мощные взрывчатые вещества и зажигательные бомбы, население обоих афганских городов, забывая, что это были вынужденные действия, обратило весь свой гнев и возмущение на Британию. Вопиющая несправедливость! Несомненно, то были плоды самой бессовестной пропаганды. Ну, пусть бы афганцы немного повозмущались бомбежкой Герата, но ведь в Кандагаре-то рвались не английские, а советские бомбы!