Ассоциации

[vyk]

понедельник, 15 июля 2024 в 01:15

Пишет Draco Malfoy:

АПД: а вот вам еще ассоциация - цитатка из моего "Гаврилы и черта". Ничего не напоминает?

- А что мне сказать? Я вышел из кафаны Шиллера и вдруг вижу – прямо передо мной, на набережной Аппель возле Латинского моста, разворачивается большой шикарный автомобиль, а в нем – сам Фердинанд со своей женой, этой гнидой Потиореком и свитой. А я, как назло, один, в руках – кружка пива и пита с плескавицей. Ну, я их бросил, конечно, выхватил браунинг из кармана и выстрелил в Фердинанда и Потиорека…
- Нуууу, – протянул чёрт, – это и так всем известно. Это дети в школах учат.
- Вот именно. А что уважаемый чёрт хочет услышать от меня?
- Например, почему ты стрелял всего дважды? Это ведь естественное желание любого убийцы – удостовериться в том, что нужный человек мертв. Фердинанд был только ранен. В яремную вену, да, он потерял много крови. Но отчего ты не стрелял в него еще раз? Контрольный выстрел, так сказать.
Гаврило задумался. Таких вопросов ему на следствии и суде не задавали. Их вообще интересовали только Апис и сербский след. А кто и куда стрелял, вроде было и так всем известно. Зачем было проводить это следствие? Гаврило тогда подумал, что исключительно для того, чтобы обвинить Сербию в совершении преступления, которого она не совершала, ну и использовать это как повод к нападению.
Понимая, что чёрт имеет право ждать от него внятный ответ, Гаврило сказал:
- Мне тогда показалось, что я попал в Фердинанда. После выстрелов я зажмурил глаза, а когда открыл – увидел, что все орут и мечутся, Фердинанд валяется, как свиная туша, а из шеи у него хлещет кровища. Я тогда подумал, что всё, дело сделано, и решил застрелиться.
- Что ж тебе помешало? Мне нужна правда и ничего кроме правды.
- Пистолет дал осечку.
- Что, сразу несколько раз?
- Ну да, наверное, я не считал.
- Он должен был дать осечку четыре раза! Четыре! Если двумя патронами ты попал в цель, то оставалось еще четыре – ведь в твоем браунинге была обойма с шестью патронами.
- Может, и четыре… Я не считал… Да и зачем? Осечка и осечка. У Неделько вон тоже…
- А кто такой Неделько?
- Друг мой, мы с ним вместе учились в Сараево, в гимназии, а потом вместе оказались в «Млада Босне». У его отца была кафана, но Неделько презирал торгашество, он ушел из дома… 28 июня он первым бросил бомбу в автомобиль Фердинанда…
- А, так это тот буйный молодой человек, с которого всё и началось в тот день?!
- Наверное, это он и есть. Неделько тогда бросил бомбу и увидел, что цели своей не добился – мало того, что кинул криво, так еще и взорвалась бомба как-то странно, почти никого не задев. И тогда он тоже решил застрелиться…
- А ты это откуда знаешь?
- Когда всех перевели в Терезиенштадт, мне удалось поговорить с ним на прогулке, пока он еще живой был. Он сам мне говорил: мол, нажимаю на спуск - бац! – а пистолет не стреляет, передернул затвор, нажимаю во второй раз – бац! – опять не стреляет. Он еще ядом запасся, закинул его в себя – а яд тоже не подействовал. Не повезло мало́му…


- Ой, как не повезло! – подхватил чёрт. – Убить себя хотел, а тут…
- Вот именно. Потом его, как и меня, ввиду несовершеннолетия не повесили, а гуманно отправили гнить в тюрьму. Он умер от чахотки. Я следующий.
- И у тебя никогда не возникало вопросов в связи с этим?
- Вопросов? – переспросил Гаврило. – Их обычно мне задавали. Но так-то нет. А какие вопросы-то?
- Да вот странное у вас покушение получилось. Вышли вы не на дворовую драку, а против наследника престола проклинаемой вами империи. И началось: пистолеты у вас не стреляют, бомбы толком не взрываются, даже яд никого не травит. Тебе это не показалось странным?
- Австриякам не показалось. А остальным и дела до того не было. Мне-то почему надо было этим озаботиться?
- Тебе-то как раз, в первую очередь. Ты ведь почему в себя не мог выстрелить? Да и дружок твой тоже? А? Вы струсили? Нет, ты точно не робкого десятка. Ответа нет? А меж тем он лежит на поверхности.
- И каков же он?
- А таков, что браунинги ваши в тот день были кем-то нарочно заряжены неисправными патронами.
Гаврило потерял дар речи. Сказать, что земля с пожухшей травой покачнулась у него под ногами – это ничего не сказать. Видимо, он закачался, поэтому чёрт подхватил его под руку и усадил под росшее неподалеку дерево с тронутой желтизной пышной кроной.
- Сейчас-сейчас, воды принесу, - сказал чёрт и куда-то улизнул.
Признаться, Гаврило был рад, что у него есть возможность побыть одному, если можно так выразиться. Мысль о том, что в его браунинге могли быть холостые или неисправные патроны, прежде не приходила ему в голову. Он, Гаврило Принцип, простой сербский парень из деревни Обляй, пристреливший эрцгерцога ненавистной всем Австро-Венгрии! Он – народный герой! Про него будут слагать песни, как про князя Милоша или Карагеоргия! Хотя бы как про Богдана Жераича! Он на смерть пошел ради этого, и не его вина, что ему не удалось долгую и тяжкую смерть заменить быстрой и славной. Он уже смирился с этим, принял эту мучительную призрачную жизнь, как она есть. И вдруг оказывается, что всё было напрасно, что он не убил Фердинанда, но тогда… О, чёрт, не зря про тебя говорят, что ты соблазняешь души людские! Еще вчера Гаврило шел на смерть легко и с улыбкой, а нынче он осознал, что до того, как уйти в вечность, ему и в самом деле надо кое в чем разобраться.
Вразвалку подошел, ковыляя, чёрт. Смотрелось это со стороны очень комично, так, будто у него и впрямь копыта на ногах. На самом деле, такая походка стала следствием странных туфель, с огромными каблуками и толстой подошвой, на которых вообще непонятно было, как стоять, а не то что передвигаться. Куда более красили девушек шелковые туфельки с бантиками спереди или высокие сафьяновые ботиночки с множеством пуговок сбоку и изогнутым каблучком, эх…
- Пей! – чёрт протянул Гавриле бутылку воды. – Там очередь за ними, еле взял, по одной в руки давали, мизерабли. А стоит она, внимание – десять евро! Куда катится Европа!
Почти ничего из этого Гаврило не понял, но уловил главное – с водой в Австрии будущего были, очевидно, проблемы. Под чёртовы причитания Гаврило хлебнул тепловатой безвкусной жидкости из бутылки – ее нельзя было даже близко сравнить с холодной, ломящей зубы водой из чесмы на склоне Триглава. Пили австрияки явно какую-то гадость. Но Гаврило обратил внимание на бутылку, сделанную будто из мягкого стекла: она была легкая, гнулась, но не разбилась, когда Гаврило уронил ее. Все-таки, и в будущем было что-то хорошее.
- Ты готов рассказывать дальше? – спросил его чёрт.
- Вполне.
- Тогда пойдем, прогуляемся до Дуная, я тебе там кое-что покажу.
И они снова тронулись в путь. Солнце палило немилосердно, но Гаврило соскучился по жаре. В жару они с друзьями часто уходили из села в горы и там жарили яйца прямо на камнях, а потом уплетали их, вымакивая желток кусочком вчерашней лепешки. Это было настоящее счастье! Чтобы обрести его тогда, не нужно было никакой нечистой силы под боком. Теперь это счастье было недостижимо. Но в родных горах и жара была другой – сухой, горячей, обдуваемой ветром, она пахла соснами и можжевельником, от нее можно было спрятаться в тени огромных буков. Здесь же было трудно дышать, а жара скорее угнетала.
- Как я вижу, ты успел обдумать то, что я тебе сказал? – чёрт не был бы чёртом, если бы он не мог читать мысли.
- Разумеется. И я даже не буду с тобой спорить. Да, я действительно должен был подумать о патронах прежде. Но тогда бы выходило, что Гаврило Принцип – никакой не народный герой, а террорист-неудачник…
- А вот это ты зря. О том, что у тебя были не обычные патроны, знает не так уж и много людей, и с каждым днем их становится всё меньше. Ну, я вот знаю. Но никому не скажу, - чёрт состроил гримасу и показал язык. - Ты – Гаврило Принцип, народный сербский герой, показавший Австро-Венгрии кузькину мать, пристреливший ихнего эрцгерцога, как собаку, из-за чего началась великая война и погибли миллионы человек…
- Ну спасибо на добром слове! – усмехнулся Гаврило.
- Ты думаешь – это я с иронией говорю? – отозвался чёрт. – Ничего подобного! Кому-то гибель миллионов – это повод осудить, но не мне, врагу рода человеческого. Я-то как раз это всячески одобряю. Людишек на планетке слишком много развелось, не мешало бы проредить. Если б таких, как ты, было побольше, то в будущем людям бы не грозила проблема, скажем, перенаселения. Да и с ресурсами было бы получше.
Гаврило честно ждал, когда закончится поток малопонятных ему излияний.
- Ты уже заскучал? Прости, мой юный нетерпеливый друг, сейчас мы двинемся дальше.
- А что – есть еще, куда двигаться?
- Безусловно! Вот, например, что ты думаешь о тех, кто всё это устроил в Сараево?
- Наверное, если они дали нам холостые патроны и неисправные бомбы, значит - они не хотели, чтобы мы убили эрцгерцога?
- Логично, логично, - ответил чёрт. – Но он все-таки был убит. Значит, они не то, что не хотели убивать его – может, еще как хотели! – просто они хотели, чтобы на них не падала тень подозрения в убийстве. А тут – шайка сербских идио… пардон, героев, на глазах у всего мира палящих и кидающих бомбы во все стороны и берущих на себя всю пролитую в тот день кровь. Вот ведь как удобно-то! Фердинанд мертв, сербские идио… герои – кто повешен, кто загнулся в тюрьме или психушке, кто скоро загнется, а дельце-то уже обстряпано по высшему разряду.
- Всё равно, не сходится, - возразил Гаврило. - Не проще ли было дать нам нормальные патроны, мы бы сделали всё своими руками.
- Вам? Патроны? Да вы стрелять-то толком не умели! Патроны им дай. Да вы б постреляли кучу народа вокруг, кроме самого эрцгерцога и этого его… Потиорека. Бомбу нормально кинуть не смогли даже. Патроны им! Ишь!
Гаврилу эти слова обидели, он замолчал и насупился.
- Ну вот, только этого еще не хватало! – воскликнул чёрт. –Извини, это я рассуждал не как враг рода человеческого, а как те, кто всё это затеял. Не хочешь узнать, кто это был?
-Хочу, конечно, но…
- Но…?
- Зачем ты про нас такое говоришь? По меня? Обидеть хочешь?
Чёрт в отчаянье всплеснул лапками, перед глазами мелькнули ярко розовые, блестящие когти:
- Ну вот, обиделся все-таки! С вами, юными террористами, прямо как с хрустальными вазами! Чуть что не так – вы сразу в бой бросаетесь. А ты вот сперва дослушай. Дело не в вашей храбрости и меткости, а совсем в другом. Вот ты – ты сейчас не жилец, и тогда уже был тяжело болен. Посмотри на свою руку – когда ты пил сейчас, бутылка в ней тряслась так, что если бы она была стеклянная, она бы клацала об твои зубы. И браунинг свой ты тогда так же примерно держал. В кого ты мог попасть? О, давай мы сейчас эксперимент проведем.
- Ну давай, валяй.
- Вот, видишь – дерево? До него метра четыре. Кинь в него бутылку, постарайся попасть.
Гаврило сделал, что просили. Бутылка пролетела по странной траектории и, не попав в ствол каштана, упала в кусты сбоку от дерева.
- Ну, и кто прав?
- Ты прав, чёрт, вынужден это признать.
- Вот то-то же! Всегда бы так. А то чуть что – так спорить и обижаться. Понимаешь теперь, ты не мог попасть в Фердинанда. Ни ты, ни твои друзья. Вы могли только выскочить рядом с машиной и наделать там шума. Зато вас очень удобно было обвинить во всем. Кто всегда виноват у австрияков?
- Сербы, тут даже без вопросов.
- Вот! Поэтому тот, кто это устроил, знал про вас всё – и про меткость вашу, и про трясущиеся руки, и про кружку с пивом. Он и дал вам холостые патроны. И бомбу с отсыревшим порохом. И яд, который никого не травит. Только вот кто это был?
- Мне и самому интересно теперь.
- Так вспоминай, вспоминай! Чёрт знает будущее – но он не знает прошлого. Будь его воля, всю эту историю вообще отменили бы. Кому она нужна, эта история? Кстати, в будущем что-то типа этого и случится, останутся только правильные историки, которые пишут о прошлом с точки зрения будущего. Но это впереди. А пока, увы, не могу похвастаться тем, что знаю зачинщика всего этого вашего безобразия. Так что давай.
- Если б я знал, кто это устроил…
- Хорошо, я помогу тебе. Как говорила одна недурная английская писательница по имени Агата – когда ты совершил свой всемирно известный выстрел, она уже родилась, но была совсем зеленой, ничего стоящего еще не написавшей… Так вот, она говорила - ищи, кому это выгодно. Осталось понять, кому твой выстрел был выгоден?
- Очевидно, тому, кто хотел войны?
- Браво, мой юный интеллектуальный друг! Ты делаешь несомненные успехи! А кому было выгодно, чтобы началась эта война?


(с) "Гаврило и черт"