В алматинском хостеле сгорели двое россиян. Сообщается, что погибли 22-летние студенты. Но очень странно, почему вдруг наши студенты оказались в Казахстане. Сдается мне, что это были эмигранты. Те самые, волн 2022 года. Может, и впрямь пошли вновь учиться. Трагедия.
Другая новость: в лагере для беженцев в Нидерландах покончил с собой молодой парень Михаил З. из России. 24 года, судя по всему, выехал по линии ЛГБТ. Сообщивший об этом активист признался, что смерть не первая: полгода назад в лагере для беженцев также ушла из жизни Хина З. Родители покойных по понятным причинам просят не тиражировать эти истории: дети погибли, а семьям здесь жить. Не каждый выйдет с утра спокойно на работу, если в газетах написали, что его сын скончался в ожидании убежища в стране НАТО и при этом был геем. Так что называть не будем. Кстати, именно в Нидерландах гибель беженцев, которые чуть ли не годами ждут возможности подать заявления, а потом получают отказ в убежище, — это уже традиция. Почти 11 лет назад в аналогичном лагере покончил с собой другоросс Александр Долматов — не выдержал тяжести жизни и угрозы возвращения в Россию: ему отказали в убежище после изматывающего ожидания.
Но это лирика. Реальность такова: все больше россиян, уехавших из страны в последние полтора с лишним года, гибнут, становятся жертвами насилия, кончают с собой от беспомощности, живут в нищете. Примеров тьма. В Аргентине Ольга из Уфы покончила с собой, забрав на тот свет своего ребенка. В Таиланде россиянин покончил с собой у подножия храма.
Я лично почти два года каждый день встречаю поразительные рассказы об испытаниях наших новых эмигрантов: они шокированы медициной, цифровой отсталостью, коррупцией, бюрократией новых стран. Не говоря просто о шоке от соприкосновения с реальным бытом в Европе, который во всех смыслах не так радужен, как представлялось многим сытым москвичам и петербуржцам, знавших европейские страны только по комфортным путешествиям на выходные. Буквально сегодня еще один эмигрант, разработчик интерфейсов из России Назим Гафаров, написал: «Я стоял на майдане в Киеве, путешествовал по Ирану, попадал под обстрел в Хасавюрте, и нигде мне не было так страшно, как в центре Берлина или Парижа». А вот звезда «Ранеток» Елена Третьякова рассказывает, как ее, опять же в Аргентине, заели блохи, закусали и новорожденного сына.
А отношение местных? Мы все в больших наших городах видели множество гастарбайтеров, сталкивались с ними и отлично помним отношение свое к узбекам и таджикам. Представляете, каково москвичу теперь почувствовать на себе эти взгляды?
Что должно вообще происходить в голове у человека, который в Армении или Грузии оказался в роли трудового мигранта, а то и хуже — просто нахлебника? Мы на гастарбайтеров смотрим по-разному. Обычно мы видим их за работой, и это как-то нас с ними примиряет. А теперь вообразите, что в Армении на наших людей смотрят такими же глазами, при этом для армян наши эмигранты — реальные конкуренты за редкую хорошую работу, ведь там и плохой работы мало, страна бедная.
Еще нужно делать поправку на русофобию и постоянное взывание к чувству вины. Ты гол, нищ, без перспектив и работы, ночами ревешь в подушку и каешься за то, что уехал, а днем тебя призывают каяться за все, что тысячелетняя Россия в мире делала.
Что должен человек в себе пережить, переступить, чтобы подписаться на такую жизнь?
Далее www.gazeta.ru/comments/column/mironova/17944117...