Вук, просто Вук
Вообще тридцатый год был полон тревог для Россия; императрица недаром называла его "несчастнейшим годом своей жизни". События в Польше имели, однако, и хорошую сторону: они возбудили в русском обществе чувство национальности и некоторые раздражения против иностранцев, приобретших себе в России значение, в особенности против немцев.
Однако (по Гримму), несмотря на пробудившееся национальное чувство, весь русский дипломатический корпус состоял тогда из иностранцев; сам глава его, граф Нессельроде, не был русским по происхождению. Граф Нессельроде не отличался ни разносторонностью познаний, ни основательным знакомством с европейскими кабинетами; он не обладал умением противостоять железной воле государя, чтобы потом воспользоваться удобной минутой и вернуться к интересовавшему его предмету.
Представителем России в Лондоне был князь Ливен, урожденный немец, женатый на польской графине Матусевич. Русским послом в Париже был Поццо ди Борго, до того незнакомый с русской речью, что когда герцог Ришелье хотел в его присутствия сказать что-либо, так чтоб он не понял сказанного им, то говорил всегда по-русски.
Поццо ди Борго, впрочем, не имел отечества; он поочередно служил Австрии, Англии и России. Корсиканец родом, он везде умел приносить действительную пользу. В Берлине послом был граф Рибопьер, француз (швейцарец) по происхождению, родившийся в России; это был приятный собеседник, придворный с головы до ног; бывая в Петербурге, он постоянно присутствовал по вечерам во дворце и был очень любим императрицей Александрой Фёдоровной, которой умел ловко рассказывать содержание прочитанных им французских книг.
Точно также и при других дворах наши представители не были русского происхождения: Убри - в Испании; барон Николаи - в Дании; барон Мальтиц (Франц Петрович) - в Голландии; граф Штакельберг - в Неаполе. Один граф Татищев был русский по происхождению, но на посту посла в Вене его вскоре заменил граф Медем.
(с) dzen.ru/a/ZB1xxM84fk7YrOzw
И результат был немного закономерным.
Однако (по Гримму), несмотря на пробудившееся национальное чувство, весь русский дипломатический корпус состоял тогда из иностранцев; сам глава его, граф Нессельроде, не был русским по происхождению. Граф Нессельроде не отличался ни разносторонностью познаний, ни основательным знакомством с европейскими кабинетами; он не обладал умением противостоять железной воле государя, чтобы потом воспользоваться удобной минутой и вернуться к интересовавшему его предмету.
Представителем России в Лондоне был князь Ливен, урожденный немец, женатый на польской графине Матусевич. Русским послом в Париже был Поццо ди Борго, до того незнакомый с русской речью, что когда герцог Ришелье хотел в его присутствия сказать что-либо, так чтоб он не понял сказанного им, то говорил всегда по-русски.
Поццо ди Борго, впрочем, не имел отечества; он поочередно служил Австрии, Англии и России. Корсиканец родом, он везде умел приносить действительную пользу. В Берлине послом был граф Рибопьер, француз (швейцарец) по происхождению, родившийся в России; это был приятный собеседник, придворный с головы до ног; бывая в Петербурге, он постоянно присутствовал по вечерам во дворце и был очень любим императрицей Александрой Фёдоровной, которой умел ловко рассказывать содержание прочитанных им французских книг.
Точно также и при других дворах наши представители не были русского происхождения: Убри - в Испании; барон Николаи - в Дании; барон Мальтиц (Франц Петрович) - в Голландии; граф Штакельберг - в Неаполе. Один граф Татищев был русский по происхождению, но на посту посла в Вене его вскоре заменил граф Медем.
(с) dzen.ru/a/ZB1xxM84fk7YrOzw
И результат был немного закономерным.
Ну усе хочут. Хучь нэ зъисть, так хоть пинадкусать)))
