Вук, просто Вук
Удачно отразив три австрийских наступления, сербы привлекли к себе внимание серьёзного противника. Заняться ими поручили Августу фон Макензену, германскому генерал-фельдмаршалу. «Последний гусар» шутить не любил и 9 октября уже брал Белград. Существенным подспорьем немцам стало то, что в сентябре 1915-го на их стороне выступила Болгария, у которой был зуб на Сербию ещё с окончания Второй балканской войны.
29 октября 1915 года сербское правительство решило идти до конца. То есть выполнять обязательства перед союзниками любой ценой и всеми возможными средствами избегать окружения и пленения. Идея капитуляции не воспринималась всерьёз.
Однако, отступив до Косова, сербы попали в безвыходную ситуацию. Австро-Венгрия с северо-запада, немцы с севера и болгары с юга и юго-востока. Единственный оставшийся путь — через албанские горы к побережью Адриатического моря, где союзники обещали предоставить помощь. Какую именно, в начале пути сербы ещё не знали. Союзники тоже.
Сербский военачальник Живоин Мишич предлагал небольшую контратаку, но не сложилось.
24 ноября Верховное командование приняло решение разделить все вооружённые силы королевства на три колонны, которые пойдут к морю тремя разными маршрутами через Албанию и Черногорию.
«Король Пётр идёт, а за ним весь народ. Сейчас надо идти, он потом отдохнёт»
Строго говоря, отступала не только и даже не столько армия. Это был исход наподобие библейского. Страна превратилась в бесконечный поток беженцев. Одни снимались с места из страха перед виселицами, которые австро-венгерские власти расставляли на оккупированных территориях, другие просто не могли сидеть спокойно, когда все бегут. И без того узкие сербские дороги заполонило гражданское население, что мешало передвижению армии.
Само государство «отступало» со своей территории — уникальный случай в истории.
Король, принц-регент, правительство, парламент, казна и государственный банк — ушли все. Чтобы вернуться, но несколько позже.
Этот период войны сербы называют «албанской голгофой». Потери среди военных и гражданских были огромными. Люди умирали от холода, голода, истощения и нападений албанских горцев.
Кстати, австро-венгры во второй половине ноября были уверены: то, что король Пётр так часто появляется в войсках и на линии фронта, говорит о его намерении сдаться. Сербских парламентёров с мольбами о мире ожидали со дня на день. Немцы же «закрыли» балканский фронт в полной уверенности, что сербской армии больше нет. Что её остатки разбежались по горам, где и погибнут в ближайшее время.
«Повозка с волами и старый мундир — король едет к морю, в изгнание, в мир»
На самом же деле 26 ноября король Пётр, принц-регент Александр, члены правительства и Верховного командования выступили из Призрена по направлению к Скадару. Эта дорога была короткой, но и самой трудной. 115 километров едва проходимых горных тропинок.
Принц Александр верхом проделал весь путь за два с половиной дня, чем сильно подорвал здоровье. Король Пётр, которому шёл 72-й год, был слишком стар для верховой езды. Нет, конечно, у короля имелся личный автомобиль — но он был совершенно бесполезен на размытых осенних дорогах и уж тем более на горных перевалах. Поэтому король трясся в повозке, запряжённой волами. Повозка, впрочем, тоже часто застревала в распутице, и тогда Петру приходилось идти пешком.
Той же дорогой шла простая сербская крестьянка Макрена Спасоевич. Дабы вы не подумали, будто история вымышленная, добавим, что она была уроженкой села Словац, что неподалёку от города Лайковца. Её сын Маринко служил в армии в звании рядового. Как и тысячи других мирных жителей, Макрена оставила дом и ушла из родного края вслед за отступающими войсками. По дороге она надеялась встретить сына и передать ему тёплые шерстяные носки — крайне необходимую вещь в промозглом и слякотном ноябре. Но на обледенелом Везировом мосту через реку Белый Дрим пожилая женщина поняла, что идти дальше — выше её сил.
Тогда она отдала шерстяные носки… королю Петру.
Мост был очень узкий и разминуться они не могли. Макрена предложила королю надеть носки прямо поверх сапог, чтобы было сподручнее идти по льду, а потом, когда король перейдёт мост, попросила отдать их её сыну.
Король Пётр действительно взял носки, перешёл мост и даже нашёл рядового Маринко Спасоевича. Но бедняга к тому времени замёрз насмерть. Потом у короля была масса других хлопот и забот, включая дипломатические проблемы с Италией, эвакуацию на остров Корфу, реорганизацию армии, постоянные заговоры «Чёрной руки», прорыв Салоникского фронта, а также ухудшение самочувствия.
Вернувшись в Сербию в 1918 году, король послал своего советника Илью Джукановича в село Словац, чтобы найти Макрену и выразить соболезнования в связи с кончиной её сына. Джуканович вернулся с известием, что та сама умерла, не дожив до победы. Тогда король приказал установить Макрене и её сыну Маринко мемориальное надгробие в их родном селе. Что касается носков — говорят, перед смертью король просил надеть их ему на ноги. Но вот тут уже за достоверность не ручаемся.
(с) warhead.su/2018/09/12/noski-korolya-petra?utm_c...
29 октября 1915 года сербское правительство решило идти до конца. То есть выполнять обязательства перед союзниками любой ценой и всеми возможными средствами избегать окружения и пленения. Идея капитуляции не воспринималась всерьёз.
Однако, отступив до Косова, сербы попали в безвыходную ситуацию. Австро-Венгрия с северо-запада, немцы с севера и болгары с юга и юго-востока. Единственный оставшийся путь — через албанские горы к побережью Адриатического моря, где союзники обещали предоставить помощь. Какую именно, в начале пути сербы ещё не знали. Союзники тоже.
Сербский военачальник Живоин Мишич предлагал небольшую контратаку, но не сложилось.
24 ноября Верховное командование приняло решение разделить все вооружённые силы королевства на три колонны, которые пойдут к морю тремя разными маршрутами через Албанию и Черногорию.
«Король Пётр идёт, а за ним весь народ. Сейчас надо идти, он потом отдохнёт»
Строго говоря, отступала не только и даже не столько армия. Это был исход наподобие библейского. Страна превратилась в бесконечный поток беженцев. Одни снимались с места из страха перед виселицами, которые австро-венгерские власти расставляли на оккупированных территориях, другие просто не могли сидеть спокойно, когда все бегут. И без того узкие сербские дороги заполонило гражданское население, что мешало передвижению армии.
Само государство «отступало» со своей территории — уникальный случай в истории.
Король, принц-регент, правительство, парламент, казна и государственный банк — ушли все. Чтобы вернуться, но несколько позже.
Этот период войны сербы называют «албанской голгофой». Потери среди военных и гражданских были огромными. Люди умирали от холода, голода, истощения и нападений албанских горцев.
Кстати, австро-венгры во второй половине ноября были уверены: то, что король Пётр так часто появляется в войсках и на линии фронта, говорит о его намерении сдаться. Сербских парламентёров с мольбами о мире ожидали со дня на день. Немцы же «закрыли» балканский фронт в полной уверенности, что сербской армии больше нет. Что её остатки разбежались по горам, где и погибнут в ближайшее время.
«Повозка с волами и старый мундир — король едет к морю, в изгнание, в мир»
На самом же деле 26 ноября король Пётр, принц-регент Александр, члены правительства и Верховного командования выступили из Призрена по направлению к Скадару. Эта дорога была короткой, но и самой трудной. 115 километров едва проходимых горных тропинок.
Принц Александр верхом проделал весь путь за два с половиной дня, чем сильно подорвал здоровье. Король Пётр, которому шёл 72-й год, был слишком стар для верховой езды. Нет, конечно, у короля имелся личный автомобиль — но он был совершенно бесполезен на размытых осенних дорогах и уж тем более на горных перевалах. Поэтому король трясся в повозке, запряжённой волами. Повозка, впрочем, тоже часто застревала в распутице, и тогда Петру приходилось идти пешком.
Той же дорогой шла простая сербская крестьянка Макрена Спасоевич. Дабы вы не подумали, будто история вымышленная, добавим, что она была уроженкой села Словац, что неподалёку от города Лайковца. Её сын Маринко служил в армии в звании рядового. Как и тысячи других мирных жителей, Макрена оставила дом и ушла из родного края вслед за отступающими войсками. По дороге она надеялась встретить сына и передать ему тёплые шерстяные носки — крайне необходимую вещь в промозглом и слякотном ноябре. Но на обледенелом Везировом мосту через реку Белый Дрим пожилая женщина поняла, что идти дальше — выше её сил.
Тогда она отдала шерстяные носки… королю Петру.
Мост был очень узкий и разминуться они не могли. Макрена предложила королю надеть носки прямо поверх сапог, чтобы было сподручнее идти по льду, а потом, когда король перейдёт мост, попросила отдать их её сыну.
Король Пётр действительно взял носки, перешёл мост и даже нашёл рядового Маринко Спасоевича. Но бедняга к тому времени замёрз насмерть. Потом у короля была масса других хлопот и забот, включая дипломатические проблемы с Италией, эвакуацию на остров Корфу, реорганизацию армии, постоянные заговоры «Чёрной руки», прорыв Салоникского фронта, а также ухудшение самочувствия.
Вернувшись в Сербию в 1918 году, король послал своего советника Илью Джукановича в село Словац, чтобы найти Макрену и выразить соболезнования в связи с кончиной её сына. Джуканович вернулся с известием, что та сама умерла, не дожив до победы. Тогда король приказал установить Макрене и её сыну Маринко мемориальное надгробие в их родном селе. Что касается носков — говорят, перед смертью король просил надеть их ему на ноги. Но вот тут уже за достоверность не ручаемся.
(с) warhead.su/2018/09/12/noski-korolya-petra?utm_c...
