Вук, просто Вук
... и вот как-то был настигнут размышлениями на тему...
Год 1610 был едва ли не самым безнадежным за весь период Смуты: внезапная смерть князя Михаила Скопина-Шуйского, с которым народ связывал свои надежды на освобождение страны от интервенции и установление порядка в государстве, вскоре за этим последовавшее свержение царя Василий Шуйского, установления Семибоярщины, которая не смогла удержать власть в своих руках и поспешила вручить ее полякам. Столица присягнула польскому королевичу Владиславу, вслед за этим в Москву вошел польский оккупационный гарнизон во главе с гетманом Жолкевским.
В начале июля ободренный успехом поляков, разбивших царские войска под Клушином, Лжедмитрий II двинул свои войска из Калуги на Москву. К отрядам самозванца присоединились «литвины» (поляки и литовцы) под предводительством воеводы Яна Сапеги. Путь неприятельского войска лежал через Боровск, который в годы Смутного времени стал центром главной оборонительной линии Москвы Можайск-Боровск-Серпухов. Оборону Боровска возглавил присланный из Москвы царем Василием Шуйским воевода князь Михаил Константинович Волконский.
...
Деревянные стены Боровского острога обветшали, к тому же во время «выбивания» из города банд Болотникова крепостные строения были основательно повреждены. Воевода Волконский принимает решение «запереться» и держать оборону в Пафнутьевом монастыре. С ним - городской воевода Яков Змиев и осадный голова Афанасий Челищев. Основанный преподобным Пафнутием в 1444 году монастырь поначалу был окружен деревянными стенами, но к XVII веку стал настоящей неприступной боевой крепостью с толстыми стенами, с шестью боевыми башнями, устроенными с учетом самых передовых достижений в области фортификации.
...
Дальнейшие события разворачивались драматически. Неприятель подошел к монастырским стенам и начал приступы. Защитники встретили врага во всеоружии: стреляли из пушек и пищалей, лили вар и нечистоты на головы врага. Но на десятый день враг овладел крепостью. Причиной этого «Новый летописец» называет предательство воевод Якова Змиева и Афанасия Челищева, тайно умысливших открыть ворота врагу и осуществивших этот злой умысел.
Существует и другая версия событий. Был фактор, значительно осложнявший оборону крепости: между стенами монастыря и заградительными рогатками собралось много людей - жителей Боровска и окрестных слобод. Горожане с семьями надеялись спастись от не знающих пощады ни к старикам, ни к женщинам, ни к малым детям интервентов. Возможно, ворота были отворены Змиевым и Челищевым, чтобы запустить людей в крепость, но непредвиденное замешательство не позволило быстро закрыть вход. Об этом, кстати, свидетельствуют «Записки гетмана Жолкевского о Московской войне»: «Окрестных поселян собралось такое множество, что они не смогли поместиться в монастыре, и множество их расположилось около него за рогатками. Наши, находившиеся с Самозванцем, увидев это, напали на них... Крестьяне пустились бежать в монастырь, но такою массою, что нельзя было затворить ворот...»
Какова была истинная причина падения крепости теперь установить очень трудно. Хотя, кто знает, быть может, еще появятся новые, неизвестные доныне сведения, и прольют свет на обстоятельства этих трагических событий. Так или иначе, монастырь был взят и утоплен в крови. Уже в стенах обители бой продолжался целые сутки, сопротивление защитников было невероятно упорным, возможно, этим и объясняется лютость неприятельских войск. Князь Михаил Волконский погиб, защищая вход в собор, где укрывались от врагов монахи и мирные жители. « Той же Михайла вста в дверех церковных и с ними бился много и изнемог от великих ран и паде в церкве у крылоса левого. Литовские ж люди внидоша в церковь и начаша сещи игумена и братью и тово воеводу тут убиша и побиша всяких людей в монастыре по числу 12 тысяч». Запись дает понять, что в числе 12 тысяч погибших - не только ратники, но и монахи, (их было около 50 человек), и мирное население. Жолкевский же называет число погибших - 4 тысячи человек. Возможно, речь идет о потерях среди военных, количество которых было разведано и, безусловно, известно вражеским воеводам еще до начала приступов. Метрические книги Боровска свидетельствуют о том, что среди погибших в период Смуты (а это одна треть населения города), большая часть погибла именно в Пафнутьеве монастыре.
В числе погибших был и архимандрит Иоасаф, настоятель прославленного Троице-Сергиева монастыря, в течение всей шестнадцатимесячной осады защищавший обитель и после снятия осады удалившийся в родной монастырь на покой (до принятия им должности настоятеля Троицкой обители, святой Иоасаф был игуменом в Пафнутьевом монастыре).
Боровск был разорен интервентами до основания: крестьянские дворы выжжены, церкви осквернены или вовсе разрушены. В числе других враги сравняли с землей и Высоко-Покровскую обитель, духовную колыбель преподобного Пафнутия, куда он пришел в возрасте двадцати лет и подвизался в трудах и молитвах 32 года. Деревянный монастырский храм Входа Господня в Иерусалим был сожжен дотла, а от каменного - Покровского - не осталось камня на камне: очевидно, храм подвергся прицельному пушечному обстрелу.
...
Приведем свидетельство летописца о чуде, коим прославил Господь всех, кто в смертельном противостоянии остался верен Ему до конца: «Велие же чудо Бог показа над телами убиенными, - того ж князя Михайла кровь брызнула на левый крылос, на камень, и многожде тое кровь скребляху и мыша, но неможаху тое крови не соскресть, ни смыти. А когда на те ж на две ямы приходяше игумен и пел над ними понахиды, и яко же певцы начаша пети вечную память, многие видяху, что ис тех ям кровь выступает на верх» («Новый летописец»).
Обратим внимание на тот факт, что массовые убийства, кощунства и святотатства, совершались захватчиками христианского же вероисповедания - католиками (поляки, литовцы), протестантами (шведы и прочие наемники из Западной Европы) и русскими изменниками (большей частью - казаками, поправшими веру и память предков).
...
Бригада реставраторов под руководством Я.В. Рылло, работавшая над расчисткой росписей собора в 2006-2008 гг., имела возможность детального изучения стилевых особенностей стенописных композиций. Реставраторы отметили, что весь нижний регистр росписи, где даны сцены из жизни преподобного Пафнутия, сильно отличается по цвету и стилю письма. Но еще более загадочным является то, что и в верхний регистр композиции западной стены собора «Страшный Суд» вписана группа фигур, по письму резко отличающихся от всей остальной росписи. Моделировка ликов, трактовка пространственно-объемных соотношений больше тяготеют не к иконописному, но к живописному началу. При этом необходимо отметить, что степень владения мастерством художника очень высока.
Очевидно, во время разорения монастыря и убийства тысяч людей, в том числе, и в стенах собора, все стены собора были буквально залиты кровью, и первый ряд просто необходимо было переписать заново, что и было сделано в 1644 году. Но группа «Неправедные» из «Страшного суда» находится в верхнем регистре, который никак не мог пострадать во время резни в соборе, и практической необходимости переписывать ее не было. Но очевидно необходимость эта была другого рода - осмыслить острые и кровоточащие вопросы разразившейся трагедии Смутного времени и передать свое понимание потомкам.
...
В композиции «Страшного Суда», остающейся неизменной в своей главной идее, наибольшим изменениям с течением времени подвергались персонажи именного этого ряда, который условно можно назвать - «Неправедные».
...
Третьей в ряду представлена фигура человека (надписание вверху «немцы»), в котором легко распознается представитель западной Европы - скорее всего, немец или швед (те и другие были в составе неприятельской армии, как в Смутное, так и до и после этого периода). Он одет в колет и жабо, короткие пышные штаны, на голове - шляпа(!) с высокой тульей. Молитвенный жест сложенных ладонями поднятых к груди рук выглядит донельзя напыщенным, не соответствующим ситуации, лишенным даже капли живого чувства. Можно подумать, что он находится не на Страшном Суде, а на светском приеме у высокородной влиятельной особы. Следующая за ним фигура, очевидно, поляка или литовца, (вверху надпись - «литва») - в коротком кафтане с рядом часто нашитых пуговиц, препоясанный широким поясом. Характерна его прическа: выбритая наголо голова, с оставленной на макушке длинной прядью волос. Такая прическа была распространена в XVI-XVII вв. в среде профессиональных военных, как в Польше, Литве, так и среди казачества. Четырьмя соединенными вместе выпрямленными пальцами (большой палец спрятан под ними) он прикасается к груди - как во время совершения крестного знамения католиками. Взгляд его свирепого лица полон ужаса, но не раскаяния. За ним видны - фигуры соплеменников.
Точное изображение деталей одежды, манеры держаться, характерных жестов не оставляет сомнений в том, что иконописец очень хорошо знал реальные прототипы своих персонажей. Немцы, Литва - это обобщенный образ тех - поляков, литовцев, шведов, немцев и, кстати говоря, своих же, русских, изменников, - кто приходил в Смутное время на Русскую землю грабить, жечь, убивать. И что в данном случае поражает более всего - и кощунства, и чудовищное зверское кровопролитие, учиненные иноземными завоевателями - «немцами» - происходили именно здесь, в монастырском соборе Рождества Богородицы, на западной стене которого в год 1644, в царствование Государя Михаила Федоровича Романова, написаны эта группа «неправедных» с конкретизацией время и места их преступлений.
Далее в этом ряду изображены измаилиты - в чалмах, в широких верхних одеяниях, еще дальше - представители языческих народов, среди них - одетые в звериные шкуры самоеды, застывшие в позе ритуального танца.
...
В 2010 году Пафнутьев монастырь отметил 400-летие героической обороны от польско-литовских захватчиков и войск самозванца. На месте погребения защитников монастыря и всех безвинно пострадавших в Пафнутьеве монастыре был воздвигнут четырехметровый резной крест из белого камня (автор А.В.Есинский). Мощные монументальные очертания креста словно свидетельствуют о нерушимости православной веры. На обороте креста читаются слова из Евангелия: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя».
(с) ruskline.ru/analitika/2012/11/13/vo_imya_vernos...
От таки дела, малята.
И да, рука тянется написать про это. Обдумываю.
Год 1610 был едва ли не самым безнадежным за весь период Смуты: внезапная смерть князя Михаила Скопина-Шуйского, с которым народ связывал свои надежды на освобождение страны от интервенции и установление порядка в государстве, вскоре за этим последовавшее свержение царя Василий Шуйского, установления Семибоярщины, которая не смогла удержать власть в своих руках и поспешила вручить ее полякам. Столица присягнула польскому королевичу Владиславу, вслед за этим в Москву вошел польский оккупационный гарнизон во главе с гетманом Жолкевским.
В начале июля ободренный успехом поляков, разбивших царские войска под Клушином, Лжедмитрий II двинул свои войска из Калуги на Москву. К отрядам самозванца присоединились «литвины» (поляки и литовцы) под предводительством воеводы Яна Сапеги. Путь неприятельского войска лежал через Боровск, который в годы Смутного времени стал центром главной оборонительной линии Москвы Можайск-Боровск-Серпухов. Оборону Боровска возглавил присланный из Москвы царем Василием Шуйским воевода князь Михаил Константинович Волконский.
...
Деревянные стены Боровского острога обветшали, к тому же во время «выбивания» из города банд Болотникова крепостные строения были основательно повреждены. Воевода Волконский принимает решение «запереться» и держать оборону в Пафнутьевом монастыре. С ним - городской воевода Яков Змиев и осадный голова Афанасий Челищев. Основанный преподобным Пафнутием в 1444 году монастырь поначалу был окружен деревянными стенами, но к XVII веку стал настоящей неприступной боевой крепостью с толстыми стенами, с шестью боевыми башнями, устроенными с учетом самых передовых достижений в области фортификации.
...
Дальнейшие события разворачивались драматически. Неприятель подошел к монастырским стенам и начал приступы. Защитники встретили врага во всеоружии: стреляли из пушек и пищалей, лили вар и нечистоты на головы врага. Но на десятый день враг овладел крепостью. Причиной этого «Новый летописец» называет предательство воевод Якова Змиева и Афанасия Челищева, тайно умысливших открыть ворота врагу и осуществивших этот злой умысел.
Существует и другая версия событий. Был фактор, значительно осложнявший оборону крепости: между стенами монастыря и заградительными рогатками собралось много людей - жителей Боровска и окрестных слобод. Горожане с семьями надеялись спастись от не знающих пощады ни к старикам, ни к женщинам, ни к малым детям интервентов. Возможно, ворота были отворены Змиевым и Челищевым, чтобы запустить людей в крепость, но непредвиденное замешательство не позволило быстро закрыть вход. Об этом, кстати, свидетельствуют «Записки гетмана Жолкевского о Московской войне»: «Окрестных поселян собралось такое множество, что они не смогли поместиться в монастыре, и множество их расположилось около него за рогатками. Наши, находившиеся с Самозванцем, увидев это, напали на них... Крестьяне пустились бежать в монастырь, но такою массою, что нельзя было затворить ворот...»
Какова была истинная причина падения крепости теперь установить очень трудно. Хотя, кто знает, быть может, еще появятся новые, неизвестные доныне сведения, и прольют свет на обстоятельства этих трагических событий. Так или иначе, монастырь был взят и утоплен в крови. Уже в стенах обители бой продолжался целые сутки, сопротивление защитников было невероятно упорным, возможно, этим и объясняется лютость неприятельских войск. Князь Михаил Волконский погиб, защищая вход в собор, где укрывались от врагов монахи и мирные жители. « Той же Михайла вста в дверех церковных и с ними бился много и изнемог от великих ран и паде в церкве у крылоса левого. Литовские ж люди внидоша в церковь и начаша сещи игумена и братью и тово воеводу тут убиша и побиша всяких людей в монастыре по числу 12 тысяч». Запись дает понять, что в числе 12 тысяч погибших - не только ратники, но и монахи, (их было около 50 человек), и мирное население. Жолкевский же называет число погибших - 4 тысячи человек. Возможно, речь идет о потерях среди военных, количество которых было разведано и, безусловно, известно вражеским воеводам еще до начала приступов. Метрические книги Боровска свидетельствуют о том, что среди погибших в период Смуты (а это одна треть населения города), большая часть погибла именно в Пафнутьеве монастыре.
В числе погибших был и архимандрит Иоасаф, настоятель прославленного Троице-Сергиева монастыря, в течение всей шестнадцатимесячной осады защищавший обитель и после снятия осады удалившийся в родной монастырь на покой (до принятия им должности настоятеля Троицкой обители, святой Иоасаф был игуменом в Пафнутьевом монастыре).
Боровск был разорен интервентами до основания: крестьянские дворы выжжены, церкви осквернены или вовсе разрушены. В числе других враги сравняли с землей и Высоко-Покровскую обитель, духовную колыбель преподобного Пафнутия, куда он пришел в возрасте двадцати лет и подвизался в трудах и молитвах 32 года. Деревянный монастырский храм Входа Господня в Иерусалим был сожжен дотла, а от каменного - Покровского - не осталось камня на камне: очевидно, храм подвергся прицельному пушечному обстрелу.
...
Приведем свидетельство летописца о чуде, коим прославил Господь всех, кто в смертельном противостоянии остался верен Ему до конца: «Велие же чудо Бог показа над телами убиенными, - того ж князя Михайла кровь брызнула на левый крылос, на камень, и многожде тое кровь скребляху и мыша, но неможаху тое крови не соскресть, ни смыти. А когда на те ж на две ямы приходяше игумен и пел над ними понахиды, и яко же певцы начаша пети вечную память, многие видяху, что ис тех ям кровь выступает на верх» («Новый летописец»).
Обратим внимание на тот факт, что массовые убийства, кощунства и святотатства, совершались захватчиками христианского же вероисповедания - католиками (поляки, литовцы), протестантами (шведы и прочие наемники из Западной Европы) и русскими изменниками (большей частью - казаками, поправшими веру и память предков).
...
Бригада реставраторов под руководством Я.В. Рылло, работавшая над расчисткой росписей собора в 2006-2008 гг., имела возможность детального изучения стилевых особенностей стенописных композиций. Реставраторы отметили, что весь нижний регистр росписи, где даны сцены из жизни преподобного Пафнутия, сильно отличается по цвету и стилю письма. Но еще более загадочным является то, что и в верхний регистр композиции западной стены собора «Страшный Суд» вписана группа фигур, по письму резко отличающихся от всей остальной росписи. Моделировка ликов, трактовка пространственно-объемных соотношений больше тяготеют не к иконописному, но к живописному началу. При этом необходимо отметить, что степень владения мастерством художника очень высока.
Очевидно, во время разорения монастыря и убийства тысяч людей, в том числе, и в стенах собора, все стены собора были буквально залиты кровью, и первый ряд просто необходимо было переписать заново, что и было сделано в 1644 году. Но группа «Неправедные» из «Страшного суда» находится в верхнем регистре, который никак не мог пострадать во время резни в соборе, и практической необходимости переписывать ее не было. Но очевидно необходимость эта была другого рода - осмыслить острые и кровоточащие вопросы разразившейся трагедии Смутного времени и передать свое понимание потомкам.
...
В композиции «Страшного Суда», остающейся неизменной в своей главной идее, наибольшим изменениям с течением времени подвергались персонажи именного этого ряда, который условно можно назвать - «Неправедные».
...
Третьей в ряду представлена фигура человека (надписание вверху «немцы»), в котором легко распознается представитель западной Европы - скорее всего, немец или швед (те и другие были в составе неприятельской армии, как в Смутное, так и до и после этого периода). Он одет в колет и жабо, короткие пышные штаны, на голове - шляпа(!) с высокой тульей. Молитвенный жест сложенных ладонями поднятых к груди рук выглядит донельзя напыщенным, не соответствующим ситуации, лишенным даже капли живого чувства. Можно подумать, что он находится не на Страшном Суде, а на светском приеме у высокородной влиятельной особы. Следующая за ним фигура, очевидно, поляка или литовца, (вверху надпись - «литва») - в коротком кафтане с рядом часто нашитых пуговиц, препоясанный широким поясом. Характерна его прическа: выбритая наголо голова, с оставленной на макушке длинной прядью волос. Такая прическа была распространена в XVI-XVII вв. в среде профессиональных военных, как в Польше, Литве, так и среди казачества. Четырьмя соединенными вместе выпрямленными пальцами (большой палец спрятан под ними) он прикасается к груди - как во время совершения крестного знамения католиками. Взгляд его свирепого лица полон ужаса, но не раскаяния. За ним видны - фигуры соплеменников.
Точное изображение деталей одежды, манеры держаться, характерных жестов не оставляет сомнений в том, что иконописец очень хорошо знал реальные прототипы своих персонажей. Немцы, Литва - это обобщенный образ тех - поляков, литовцев, шведов, немцев и, кстати говоря, своих же, русских, изменников, - кто приходил в Смутное время на Русскую землю грабить, жечь, убивать. И что в данном случае поражает более всего - и кощунства, и чудовищное зверское кровопролитие, учиненные иноземными завоевателями - «немцами» - происходили именно здесь, в монастырском соборе Рождества Богородицы, на западной стене которого в год 1644, в царствование Государя Михаила Федоровича Романова, написаны эта группа «неправедных» с конкретизацией время и места их преступлений.
Далее в этом ряду изображены измаилиты - в чалмах, в широких верхних одеяниях, еще дальше - представители языческих народов, среди них - одетые в звериные шкуры самоеды, застывшие в позе ритуального танца.
...
В 2010 году Пафнутьев монастырь отметил 400-летие героической обороны от польско-литовских захватчиков и войск самозванца. На месте погребения защитников монастыря и всех безвинно пострадавших в Пафнутьеве монастыре был воздвигнут четырехметровый резной крест из белого камня (автор А.В.Есинский). Мощные монументальные очертания креста словно свидетельствуют о нерушимости православной веры. На обороте креста читаются слова из Евангелия: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя».
(с) ruskline.ru/analitika/2012/11/13/vo_imya_vernos...
От таки дела, малята.
И да, рука тянется написать про это. Обдумываю.
